Это же противопоставление он применяет
и к евгенике. Чисто эмпирическое искусство селекции не
может быть точным, т. е. оно не может сохранять сословие в
совершенной чистоте. Этим и объясняется падение первого
города, который был настолько благ, т. е. настолько походил
на свою форму или идею, что <трудно пошатнуть государство,
устроенное таким образом. Однако... и такой строй... подвер-
гнется разрушению>. Далее Платон переходит к описанию
теории селекции и к изложению историй о Числе и о Падении
человека.
Во избежание бесплодия и вырождения, говорит нам
Платон, при выращивании растений и животных следует
учитывать определенные интервалы времени. Некоторые све-
дения об этих интервалах, касающиеся продолжительности
жизни рода, были известны правителям наилучшего государ-
ства, которые применяли их для селекции господствующего
сословия. Однако эти сведения носили не рациональный, а
эмпирический характер, это было <рассуждение, основанное
на ощущении> (см. следующий цитируемый платоновский
фрагмент). Как мы только что убедились, восприятия и
опытные данные не могут быть точными и надежными, ведь
их объектами являются не чистые формы или идеи, а мир
текучих вещей. Однако, если воспитателям доступно только
это знание, они не смогут сохранить чистоту сословия,
которое с неизбежностью будет портиться и вырождаться. Вот
как это объясняет Платон: <Хотя и мудры те, кого вы
воспитали как руководителей государства, однако и они
ничуть не больше других людей будут способны установить
путем рассуждения, основанного на ощущении, наилучшую
пору плодоношения и, напротив, время бесплодия для вашего
рода: этого им не постичь, и они станут рожать детей в
неурочное время>^. Далее Платон несколько таинственно
намекает на то, что теперь этого можно избежать благодаря
открытию чисто рациональной математической науки, обла-
дающей знанием о <платоновском Числе> (числе, определя-
ющем истинный период жизни человеческого рода), которое
является ключом к главному закону высшей евгеники