Levinson, ор. cit., р. 531) следует винить в тех
ужасных ассоциациях, которые этот фрагмент пробуждает.
На мой взгляд, однако, ужас вызывает именно текст
Платона, сформулированная им мысль. Я, как и профессор
Левинсон, поражен словом <leader> и всем, с чем это слово
перекликается. Однако мы не должны пренебрегать этими
коннотациями, если хотим понять ужасную подноготную
платоновского идеального государства. Именно это я намере-
вался - как можно тщательнее - донести до сознания
читателей.
В своих комментариях я действительно подчеркнул тот
факт, что хотя этот фрагмент относится к воинской подготов-
ке, Платон не оставляет сомнений, что изложенные принци-
пы должны пронизывать весь жизненный уклад его воинов-
граждан. Гражданин Греции всегда был и должен был быть
воином, и это в равной мере относится и к Периклу, и ко
времени произнесения им надгробного слова по павшим в бою
воинам, и к Платону и к эпохе написания им <Законов>.
Вот эту-то суть и должны были как можно яснее обнажить
мои эпиграфы. Для этого потребовалось убрать одно предло-
жение из громоздкого платоновского фрагмента, опустив
вместе с ним (как обозначено отточием) и некоторые из тех
указаний на военную тематику, которые могли заслонить
мою главную мысль. Я имею в виду тот факт, что данный
фрагмент в равной мере применим и к войне, и к миру и что
многие платоники восприняли его неадекватно, не уловив
сути из-за его пространной и неясной формулировки и из-за
ОТВЕТ НА КРИТИКУ 423
своего стремления к идеализации Платона. Вот так обстоит
дело. Тем не менее в этих условиях профессор Левинсон
обвиняет меня (ор. cit., р. 532) в использовании <приемов>,
которые <создают необходимость проверять в мельчайших
подробностях каждую приводимую Поппером цитату из пла-
тоновского текста> для того, чтобы <убедиться, как далеко
сбился Поппер со стези объективности и беспристрастности>.
Перед лицом таких обвинений и заявлений, а также
подозрений, высказываемых в мой адрес, мне остается только
пытаться как-то себя защитить